— Естественно, интересует! — возмущённо(!) выдала тётка. — Общаетесь вы часто, девочка она приятная и красивая. И страдает, — веско припечатала она, — от вашего пренебрежения.

— Так, погодите, Залина, я чего-то не понимаю, — растерянно выдал я. — Чувства Соны заметны, общаемся мы не первый год. Но я, вообще-то, хотел прервать наше общение…

— Столь талантливому рифмоплёту не подходит моя дочь? — злобно прошипела дама, на мгновения став весма пугающей.

— Я. Забочусь. О. Ней, — раздельно и нейтрально выдал я.

— Объяснитесь, сделайте милость, Гемин, — последовал ответ весьма едким тоном.

— Итак, госпожа Залина, я к Соне не испытываю романтических чувств. Но имею дружеское расположение. Соответственно, воспользоваться её чувствами для удовлетворения похоти… — на этом послышался фырк, я примолк, подняв бровь, но тётка махнула рукой в стиле “продолжай”. — Я нахожу неприемлемым. Опасаюсь нанести ей душевную травму, дать напрасную надежду на возможное совместное будущее — которого не будет.

— То есть, тягу к соитию вы испытываете, но находите его “неприемлемым”? — уточнила собеседница, на что последовал мой кивок. — Даже не знаю, — улыбнулась она, — считать вас глупцом, мальчишкой или чрезмерно щепетильным человеком. В общем, если вы себя называете “другом” Соны, Гемин, то не прерывайте с ней общение, — подытожила тётка. — А если не имеете к ней отвращения, то весьма меня обяжете, став её любовником, пусть и на время.

— Не вполне понимаю вашей позиции, Залина, — в некотором ступоре пробормотал я.

— Не знаю, что сподвигает вас на мысли, что вы нанесёте “раны” моей девочке, но она далеко не дура. И прекрасно знает, что ваш запланированный брак расстроен, а её ждёт другой супруг. Если, конечно, у вас с ней не сложится, на что я, признаться, рассчитываю. Но, это дело будущего. И роман перед браком пойдёт девице только на благо, поверьте моему опыту. Терзания будут, но отказывая ей — вы действительно её раните.

Мнда уж, задумался несколько ошарашенный я. Мать предлагает, пардон, оттрахать дочку и возмущается, почему я это не делаю. Впрочем, если подумать, то социумы разные, принципы тоже. Сам перечислял критерии, из-за которых “жисть половая” не табуирована. В браке — да, но брак, как я понимаю, сформирован на основе религиозных представлений. А последние, прямо скажем, отражают традиции и реалии, сложившиеся в социуме зародившейся религии. Точнее так: есть некая объективная причина, скажем, не есть жаб. Как минимум — потому что их нет в географическом поясе зарождения религии. И это закрепляется как “завет”, поскольку “исполнение завета” укрепляет религию, сколь бы дурацким он не был. Ну а по мере распространения, если оно происходит, подобные “мелочи” становятся “догмой”, вне зависимости от того, что первопричин для их исполнения давно нет.

Ну да ладно, а мне что делать? В принципе, я, как нормальный парень со здоровыми реакциями, и не против, как понятно. Насчёт вреда психологического… ну вот не кажется мне, что мать о дочери заботится меньше, чем я. Ошибаться, конечно, может, но чёрт возьми, 99 % ошибаюсь именно я, по незнанию.

Так что: прерывать общение не буду, это раз. Если Сона сама проявит интерес к сближению (ну, всё-таки, она — не её мать, а я как Гемин наглядно столкнулся с негативными последствиями родительского “будь как я”), то отвечу положительно. А дальше — посмотрим, мудро рассудил я.

— Я вас понял, Залина, — слегка склонился я. — В таком случае, если Сона проявит интерес — буду только рад. Но, повторюсь, после экзаменов я намерен продолжить обучение в столице, так что развитие данных отношений маловероятно, — на всякий случай уточнил я.

— Вот и прекрасно, Гемин, — довольно покивала тётка. — И, поверьте мне, ваш порыв, очевидно, произрастающий из книг, весьма похвален, но изначально ошибочен. В жизни всё сложнее, — наставительно изрекла тётка.

— И проще, — буркнул я.

— И проще, это вы точно подметили, — хмыкнула собеседница. — В таком случае, давайте прощаться.

— Буквально один вопрос, Залина, — решился я. — Мне было бы весьма полезно провести консультацию со стряпчим, не порекомендуете ли что-то?

— По поводу возможного договора? — весьма “по-акульи” оскалилась тётка.

— Нет, что вы, — ангельски улыбнулся я. — Исключительно вопрос финансов и совершеннолетия.

Ну реально, что я, дурак — спрашивать у юриста компании, а не обманет ли меня компания. В этом случае я могу положиться лишь на себя, да и позиция у меня, по большому счёту, выигрышная, если не буду тупить.

Однако есть вопрос именно совершеннолетия и взаимоотношений с Ладом. То есть, вот я живу у него, за его счёт и даже учусь за счёт его же. Как по мне — заведя ребёнка, а, главное, ведя себя, как вёл он, все возможные долги между нами он уже свел к нулю. Вот только то, что считаю я, и то, что считает закон и аппарат принуждения — две большие разницы.

В гимназической программе это не отражается, да и книги, если попадутся, дадут мне немного. Судя по всему известному, максима “закон — что дышло, куда повернул — так и вышло” в Анте цветёт и пахнет. А значит, мне нужно именно описание правоприменения от профессионального крючкотвора. Не наложит ли на мои возможные денежки свои клешни Лад, не воспрепятствует ли моим планам, прочие подобные моменты. Более того, вопрос “совершеннолетия” весьма поверхностно описывался в учебниках, а такие вещи хорошо бы знать точно.

Вопрос информированности моей собеседницы… так у меня выбора, по большому-то счёту, нет. Книги не слишком помогут, даже если они есть в гимназической библиотеке. А на стряпчего деньги появятся (если вообще появятся) только после встречи с этим Грейсом, когда сами эти деньги будут под угрозой “изъятия”.

Так что риск в данном случае так и так присутствует. Если Залина сообщит Ладу о “встрече на тему печати”, то возможные неприятности будут. Ну и, соответственно, лучше знать, чем не знать. Возможно, вообще не имеет смысла с этой печатью связываться, возможно — нужно соломки подстелить в определённое место.

И, соответственно, вопрос подобного типа, обращенный к выказывающей благорасположение ко мне тётке (да прямо скажем, дочку свою ко мне в койку пихающей), видится мне относительно приемлемым риском.

— Кажется я поняла вас, Гемин, — задумчиво протянула Залина. — Думаю, стряпчий издательства не откажется ответить на пару ваших вопросов.

— Буду крайне признателен, — довольно глубоко склонился я в поклоне.

На этом и распрощались, я присел в приёмной, а через десять минут ко мне подошёл довольно пенсионного вида кадр, представившийся “господином Арносом, стряпчим Терских Ведомостей”.

— И что же за консультация вам нужна, юноша? — довольно снисходительно проскрипел он, что я великодушно проигнорировал.

— Меня, господин Арнос, интересует вопрос статуса шестнадцатилетнего по отношению к родителям, ограничено ли право собственности его волей последних, каковые обязательства он несёт перед ними по закону.

— Понятно, юноша, — покивал стряпчий. — Я не профильный специалист, но вам же достаточно общего представления? — на что я кивнул. — Тогда слушайте, в законах благословенного Анта…

И понесло старичка, как на трибуне. Впрочем, по делу он тоже говорил, нельзя не отметить.

Итак, выходило, что всё зависит от сословий. То есть, у сословий до девятого, совершеннолетием считается двадцать один год, и до этого возраста “чада в воле родителей”, совсем и вообще. С девятого по четвёртое — до шестнадцати, собственно, ограничено гимназией, после которой власть над окончившим гимназию “только у мудрого правительства Благословенного Анта”.

И с четвёртого класса — четырнадцать лет.

Правда, есть нюансы: возрастной ценз на должности, момент того, что дитёнок в ряде случаев значится “на сословие или более ниже”, причём почему у строго определённых классов так — я толком и не понял.

По моей же ситуации было так: до шестнадцати лет или окончания гимназии я, по закону, прав не имел вообще. Ни на собственность, ни на что-то ещё. Всё Ладово, вне зависимости от источника получения благ, более того, жизнь и здоровье также принадлежит ему и в его воле, законом не защищается.