Так что систематизация имеющихся знаний не помешает, да и, возможно, есть у местных что-то интересное. Но, похоже, это не библиотека гимназии, а букинистический магазин.

С намереньем посетить последний я и шёл после первого дня квинка домой, скинуть учебную сумку, переодеться и направиться за покупками. И был встречен стариком-домовладельцем, смотрящим на меня непонятно и проскрипевшим: “вас ждут”.

Хм, недоумевал я, кого принесло ко мне? Лад, что ли? Да не думаю, хотя скоро узнаю. И, поднимаясь по лестнице, наткнулся на предпоследнем лестничном пролёте, на двух типов чиновного вида, рассевшихся на диванчике. При виде меня один, помоложе, вальяжно поднялся и через губу бросил:

— Гемин Толмирос?

— Приличные люди, прежде чем спрашивать имя, представляются, — наставительно сообщил я потолку, судорожно думая, а что из-под меня чинушам надо-то?

Чин поморщился, скривился и, уже смотря на меня, повторил:

— Извольте отвечать, Гемин Толмирос вы или нет? — на что я с лёгкой улыбкой продолжил разглядывать потолок. — Рессит Гонл, инспектор мытной комиссии Терска, — наконец, представился парень.

Пожилой за нами наблюдал молча, представляться не желал. Вот чёрт знает, что от меня налоговикам понадобилось, задумался я.

— Да, я Гемин Толмирос, господин Гонл. Чем обязан? — выдал я.

— Мытая комиссия Терска установила, — надуто выдал чин, — что вы, Толмирос, имеете необлагаемые налогом доходы. И даже не представили декларацию. А это немалый штраф, а возможно — каторга! — аж выпучил он очи.

— Да вы что?! — не без ехидства воскликнул я, хватаясь за желудок, на что чин сочувственно покивал. — Прям вот каторга?!

— По моему, Толмирос, вы не понимаете всей серьёзности своего положения, — нахмурился чин.

— Не понимаю, Гонл, — отбросил я политесы. — Если налоговая декларация не подана, то обратитесь к стряпчему газеты “Терские Ведомости”, — ангельски улыбнулся я. — По договору с печатным домом Бурдсен, подачу декларации и налоговые выплаты осуществляет специалист дома, до выплаты моего гонорара. Думаю, сей почтенный господин с благодарностью отнесётся к напоминанию о своих обязанностях. И даже, — мечтательно закатил глаза я, — ваше рвение и беспорочная служба будет отражена в газете.

— Договор предоставьте, — кисло буркнул чин.

— В редакцию со мной проследуйте, — широко улыбнулся я.

— Уходим, — коротко бросил пожилой, поднимаясь с дивана и топая по лестнице.

— Куда же вы, почтенный, вы не представились, — ехидно произнёс вслед им я. — Но я непременно доложу моему нанимателю о беспорочной службе инспектора Рессита Гонла!

Ответом стал топот ног по лестнице. Мдя уж, оценил я. Видимо, попытка запугать юнца и “отжать” денежку, за прикрытие от мифического штрафа и каторги. Весьма неприятно, вообще-то, отметил я. И весьма кое-что напоминает.

Так что, помимо всего прочего, надо и сборники законов прикупить. К сожалению, я не в Земном Крае, где маг подчинён лишь Мастеру Гильдии, и количество законов таково, что умещается в тоненькой брошюре. Касающихся магов, конечно. А тут я мало того, что не маг, так ещё с немалыми средствами при малом возрасте. И вполне, будь на моём месте Гемин, мог “платить за покровительство” годами, чёрт возьми.

А, как известно, незнание законов от ответственности не освобождает. Но вот знание, иногда, принуждает чиновников к их исполнению. Не часто, но и такое бывает, так что тоже надо.

И да, такое, хорошее напоминание, что я не в раю, а в не самом справедливо устроенном обществе. И весьма неплохо, что “напоминальщики” рассчитывали на не окончившего гимназию балбеса, с ветром в голове, а то могло всё закончиться весьма неприятно.

— И хорошо, что не душегуб и вор, — сожалеюще проскрипел домовладелец, явно “гревший уши”, проходя мимо задумчивого меня.

Напомнив, что мне к себе попасть надо, а не на лестничной площадке куковать. Ну а сгрузив сумку и переодевшись, направился я в букинистическую лавку.

Последняя меня порадовала всего четырьмя изданиями по человеческой биологии, правда одно из них, “Справочник анатомии и физиологии человеческой” был весьма недешёвым десятитомником. Который я, подумав, решил взять: по крайней мере, пойдёт как литература для досуга. А вот с юридической литературой… я несколько обтекал, когда на “законы Анта”, ехидный продавец подвёл меня к занимающему всю стену стеллажу.

Ну реально, развели бюрократии, звиздец какой-то, потерянно мыслил я.

— Это всё — законы? — уточнил я у продавца.

— Законы где-то десятая часть. Остальное — постановления, указы, должные к исполнению, — начал перечислять продавец.

— Так, уважаемый, а есть что-то… — попробовал сформулировать я. — Обзорное, дающее хотя бы общее представление?

— Конечно, нет, — удивлённо воззрился на меня продавец. — Всё конкретно, иначе зачем нужны были бы стряпчие?

Это просто… слов нет, какой-то, потеряно мыслил я, бредя домой. Сопровождал меня служка, влекущий немалый баул с книгами. Я всё же смог уложить юридическую литературу в диапазон “права и обязанности” сословий с седьмое по четвёртое. Вышло это пять крупных и десяток малых томов. Но, как предупредил продавец, “весьма неполно, а по конкретным вопросам вам лучше обратиться к стряпчему”.

Ну, всё равно изучить не помешает, рассудил я, отложив биологию на потом. А то местные чиновники, похоже, могут выпить кровь и вытрясти душу раньше, чем она мне пригодится.

6. Синематограф и водные процедуры

Знакомство моё с юридической литературой вышло довольно для меня обескураживающим. И дело вот в чём: более половины законов и постановлений были… не нужны.

Например, была в “гражданском уложении” статья “оскорбление прилюдное, порочащее честь и достоинство”. Довольно дурацки сформулированная, но была, с пунктами, подпунктами, указаниями на степень наказания в зависимости от сословия. И диапазоном наказаний “от и до”.

При этом, было шесть(!) законов и восемь указов, регламентирующих “конкретное” оскорбление. Причём, ладно бы наказание было бы больше или меньше “основной” статьи, я бы понял. Но нет, всё укладывалось в люфт “от и до”, указанный в гражданском уложении. И зачем изведена куча бумаги, в разных кодексах и уложениях — ни черта не понятно.

И так практически по каждому направлению. Возникало ощущение, что принимающие законы и отдающие указы просто не знали существующих законов. И принимали новые “а на всякий случай”.

Далее, сословность просто “выпирала” из всего спектра имеющейся юридической литературы. Убить пейзанина было гораздо безопаснее, в плане наказания, нежели, например, ограбить представителя высшего сословия. Полицейские — типы, по моему разумению, получающие деньги за то, что рискуют своей жизнью, были защищены законами сильнее, чем граждане, покой которых они “берегут”.

Впрочем, если рассматривать полицейских, как сословие, обслуживающее интересы высших, всё становилось на свое место. Понятно, что за убийство какого-то там восьмого-девятого класса наказание меньше, чем за “гвардейцев и телохранителей” хозяев жизни.

Но, подобная концепция хоть и объясняла законы, но не была прописана. Прописано было наоборот, что “служба полицейская благословенного Анта блюдёт и оберегает права и покой все подданных благословенного Анта, невзирая на сословие”.