— Не прощу, — продолжил улыбаться я. — Я жду другого клерка. А вы, если сохраните службу, — на чём клерк аж позеленел. — К клиентам относитесь внимательнее, любезный.

— Э-э-э…

— Мне просить управляющего и говорить о вашей нерасторопности? — ангельски улыбнулся я.

— Нет, господин, сей момент… — и ускакал.

А то ишь, распустились, пусть несколько комично, но вполне справедливо помыслил я в ожидании. Гадить служке, конечно, не буду, но уроки таким преподавать надо при первом попавшемся случае.

— Приветствую, господин?.. — выдал дядька в летах, извлекшийся из недр банка, явный управляющий.

— Толмирос, — кивнул я.

— Доброе утро, господин Толмирос, чем Государственный Банк Анта может быть вам полезен? Я — Витсар Голлен, управляющий, — склонился он.

— Доброе, господин Голлен. Обналичить, завести счёт, — помахал я чеком.

— Как вам угодно, господин Толмирос, — кивнул управляющий. — Гратсе проявил нерасторопность или неуважение? — небрежно кивнул он на зелёного, потеющего на периферии клерка.

— Да нет, господин Голлен, просто он… взъерошенный какой-то, — чуть понизил голос я.

Управляющий смерил зелёного, потеющего, с распущенным и набекрень галстуком-шнурком служку, сам себе кивнул и процедил:

— Гратсе, приведите себя в порядок, — после чего клерк ускакал в недра банка. — Итак, давайте займёмся вашим делом, господин Толмирос.

В общем-то, много времени всё не заняло. Чек был настоящим, счёт Брудсена полным, так что внушительная сумма в три тысячи ауресов перекачала на свежеоткрытый счёт за четверть часа.

Сумма была пусть и не запредельной, но реально внушительной, можно было купить домик или квартирку в центре Терска.

— Чем-то ещё могу быть полезен, господин Толмирос? — последовал вопрос.

— Да, мне нужно три ауреса наличными, один из них сестерциями, и “золотая” чековая книжка, — прикинул я.

Ну и за десять минут мои хотелки удовлетворили, даже бумажник предложили купить, что, подумав, я и сделал.

И попёрся я в гостиницу, благо она была недалеко. Консьерж пытался кобениться в стиле “покажитепаспорт” но я сходу заткнул его золотым чеком — время поджимало, а опоздание в гимназию сулило моему филею очередное “пороть”.

Скинул чемодан в номере, переоделся, плеснул в рожу водой, вздохнул над своей помятой и невыспатой судьбой, да и попёрся в гимназию.

А может и перепало мне везения Отмороженного, рассуждал я по пути в учебное заведение. Или, несмотря на не самые приятные проявления, Ант ещё не докатился до уровня дома Мороза, а я параною. Но, лучше буду параноить и целым и сытым, чем останусь голодным оптимистом.

На мыслях о еде желудок скорбно огласил окрестности жалобным подвыванием. Вот тоже, ни черта не успел. Голодно, да и перекуса с собой нет, вздохнул я на подходе к гимназии.

Однако гадостей, на удивление, не случилось. Вид мой невыспатый преподавателей не волновал, гопники родимые не приставали, а, на большой перемене я даже забежал в отрекомендованную библиотекаршей едальню неподалёку от гимназии.

В последней, к слову, я с ней и раскланялся, отметил несколько разнополых и разновозрастных учеников, вкушающих обед, ну и заказал себе покушать немного.

И, наконец-то, почувствовал сытость, впервые за всё время своего бытия Гемином. Смех смехом, а весьма приятное, повышающее настроение ощущение, так что в гимназию я возвращался сытый, довольный, слегка переваливающийся с боку на бок.

Ну и белая полоса моего бытия, в гимназии, сменилась если не задницей, то несколько чёрной полосой: я со всеми этими жизненными пертурбациями и желанием, наконец-то, наестся, забыл что у нас сейчас физическая культура! Вот ведь, фигня какая, а я с пузом набитым, да и почти засыпаю, сетовал я, разоблачаясь в раздевалке.

И пока мою тощую (но с топорщавшимся пузом) скорбную тушку валяли на матах соученики, единственными мыслями и стремлениями было удержать пожрать в желудке. Потому что жалко, да и прямо скажем, новинку боевого стиля местной борьбы “блюющий задохлик” вряд ли оценят.

Но мужественный я превозмог и был направлен на пробежку, во время которой из меня не пыталось вырваться съеденное.

— Вы молодец, Гемин, видно, что начали заниматься собой, это похвально. “Отлично”, в виде награды и стимула к дальнейшим свершениям на пути совершенства тела! — озвучил преподаватель, в конце занятия. — Только, Гемин, — ухмыльнулся он краем рта, — не наедайтесь так перед моим занятием.

— Благодарю, господин Ледин, разрешите идти? — зеленел я ликом.

— Бегите, Гемин, — усмехнулся этот паразит.

И до белого друга я добежал, избавившись от злой половины обеда. Добрую, впрочем, приберёг себе, а уже в душе размышлял: гад физрук, или не очень? По здравому размышлению, решил я, что, безусловно, гад. Но умеренный, во льдах заморозки не заслуживающий. Да и вряд ли я в своей теперешней жизни смогу кого выморозить во льдах, напомнил я себе.

Доучился я день, да и наступил на горло своей песне: хотелось идти в библиотеку, но, по уму, стоило искать жильё. Гостиница всё же чрезмерно дорога, хоть и могу себе позволить, но чёрт знает, что будет в столице, а учиться и бомжевать — точно не мой выбор.

И, приобретя у мальчишки-газетчика “листок объявлений Терска”, расположился в едальне, восполняя разор, учинённый злобным физруком моему организму.

В листке, помимо “гардероба готтийского, почти нового” и прочих собачек (без дам), были предложения аренды. Вообще, выходило, что своим жильём в Анте обладал низший класс, пейзане, где жильё было “вместе с землёй”, либо классы уже высокие, начиная с шестого и выше. Остальные всю жизнь, с рождения до смерти, обходились арендой в доходных домах.

А вот последние, помимо “буржуйских инвестиций”, были собственностью “пенсионеров”, пожилых типов высоких классов, скопивших себе на этакую “пенсию”.

И объявления были, но, в основном, на совсем “длительный срок”. От года, с предоплатой на это же время, что было довольно неудобно и вообще — выкидывание денежки. Собственно, по сравнению с гостиницей всё равно выходила экономия, но душевное земноводное всё равно стремилось к обнимашкам.

Но “помесячную” аренду я всё же нашёл, причём в нескольких местах. И, отполировав свой ужин кофием, направился по указанным адресам.

В двух хозяев не обнаружилось в доступности, быть соседом Ладу я находил чрезмерно эксцентричным. А вот последний вариант мне весьма глянулся — этакая мансарда-студия, переделанная из чердака. Очевидно, жадность скрюченного старичка-хозяина не давала “простаивать месту”, но арендаторов на него не находилось.

А так — студия, как она есть, с окном в скатной крыше, небольшой кухонькой, диваном, креслом, обеденным столом и двуспальным ложем.

— Мебель новая, прекрасная, — скрипел старичок, алчно поблескивая глазами, но стараясь делать вид, что делает мне одолжение.

— И ванная с уборной даже без двери, с перегородкой, — кисло отмечал я.

— Зато прекрасно работает! — с жаром парировал старичок. — Три ауреса в месяц — и эта роскошь ваша. Девок не водить, после десяти пополудни не являться…

— Прощайте, — развернулся я.

— Куда же вы? — всполошился старичок.

— Три ауреса в месяц — цена полноценной квартиры, на семью с ребёнком, — ответствовал я, схваченный за рукав. — Квартира снимается чтобы в ней жить, в том числе и с девками, если это угодно съёмщику, одной или несколькими, какое это отношение к вам это имеет — не понимаю. Как и время моего возможного возвращения — ключ вы всё равно предоставляете. Если вы хотите меня столь сильно ограничить — так скажите сколько вы МНЕ готовы заплатить, чтобы я жил в этом… — скептически окинул я глазом студию.